Обращение к председателю Следственного комитета РФ Александру Бастрыкину и генеральному прокурору Игорю Краснову записала жительница Саратова Анна Орлова. Она просит признать недействительным контракт ее мужа с Министерством обороны. По заключению врачей областной психиатрической больницы, 33-летний Денис Орлов страдает умственной отсталостью — олигофренией в степени дебильности. По словам Анны, мужчина не умеет читать и писать. Она уверена, что супруг не мог самостоятельно заполнить документы, и предполагает, что на него могли оказать давление.

Российские СМИ не раз писали о скандалах, связанных с недобровольным, по мнению родственников новобранцев, заключением контракта. В основном, жалобы касаются солдат-срочников. И несколько таких случаев в городе Чебаркуль признала военная прокуратура, направив материалы проверки в суд.

Судя по сообщениям в соцсетях и на юридических форумах, случаи заключения контракта с гражданами, имеющими ментальные нарушения, не единичны. Пациенты с умственной отсталостью получили такое право с лета 2023 года согласно приказу Минобороны. Даже Z-блогеры это признают.

«Ми-ми-мишный» Дениска

«После венчания фотограф сказала: первый раз вижу, чтобы за съемку жених столько раз поцеловал невесту. Видите, в каждом кадре обнимается. Он солнечный, весь ми-ми-мишый», — улыбается Анна Орлова, листая на экране телефона свадебные снимки. Показывает любимую фотографию на зеленом берегу пруда. Новобрачная в красном платье и белом кружевном платочке гладит мужа ладонями по щекам. Денис — худой мужчина с обветренным лицом — одет в новенький камуфляж. На рукаве черная нашивка: «Не ходи за мной, я тоже заблудился».

В ответ на просьбу рассказать о себе Анна говорит: «У меня замечательные дети. Старшему уже 20 лет, заканчивает архитектурно-строительный колледж. Дочке 11 лет, она увлекается танцами. Младшему Андрюшке шесть, ходим на подготовку к школе».

Анна выросла в детском доме. После выпуска всех девочек, не спрашивая, кто кем хочет стать, отправили в ПТУ. Собеседница выучилась на портного-закройщика. Но на самом деле она мечтала «кормить людей». Работала помощником повара в ресторане, в стритфуде с шаурмой и в бистро. «Я с детства поняла: если сама не пробьешь себе дорогу, никто ничего не даст. Вот и кручусь по жизни».

С Денисом Анна познакомилась несколько лет назад, когда приехала в гости в село Большая Екатериновка Аткарского района Саратовской области. Немногословный добродушный деревенский парень показался ей славным и милым.

«Меня психиатр, который Дениса осматривал, потом спрашивал: как вообще получилось, что вы обратили на него внимание? Ну он же нормальный, слюни не пускает, — пожимает плечами Анна. — Он добрый, отзывчивый. За все время знакомства я от него слова грубого не слышала. Смирный, как теленок. Скажешь: иди — идет. Скажешь: стой — стоит.

Денис был восьмым ребенком в семье, где росли девять детей. Отец работал пастухом. Брал маленького Дениса с собой на пастбище, напивался и спал, поручая ребенку следить за скотом. Справиться с огромными коровами мальчик не мог и плакал в траве. Однажды детей забрали в приют в райцентре. Дениса поместили в психбольницу. Через некоторое время Орловых вернули матери, но та не стала заниматься лечением и оформлением инвалидности для сына. «Ребятишки у нее росли себе и росли, как грибочки», — поясняет Анна.

Денис ходил в деревенскую школу. Коррекционной программы там не было. Не раз оставался на второй год. В 15 лет «за систематические пропуски» был исключен из седьмого класса.

В военном билете, выданном в 2010 году, Орлову поставили категорию В — «ограничено годен к военной службе». Гражданин с такой категорией освобождается от срочной службы в армии по состоянию здоровья, но может быть призван при объявлении военного положения и полной мобилизации. Как и отец, Денис работал в родной деревне пастухом и скотником.

«Несколько лет мы просто общались, я приезжала в деревню на выходные. До меня у Дениса не было девушки, он стеснительный. Всю жизнь жил с родителями. Когда они умерли, остался один. Я сама предложила: попробуем быть вместе?» — вспоминает Анна. Она купила в Большой Екатериновке дом и с детьми перебралась сюда на постоянное место жительства. Завела куриц, поросят, огород. Денис прилежно пас соседских коров и на заработанные деньги даже подарил жене «восьмерку» — ржавую, но на ходу.

«Человек увидел другую жизнь. Понял, что можно не просто напиваться, спать и с похмелья идти на работу. Узнал, что такое чистая постель и ужин на столе. Раньше он ложился спать в той же одежде, в которой за коровами ходил. Я его, как маленького, учила купаться. Откормила, пузико стало расти. Он любит оливье и домашние пельмешки. Покрестила его. Стали вместе ездить на рыбалку, на шашлыки, за грибами». Рассказывая о муже, Анна часто говорит «мы» — так, как это делают мамы малышей.

В Большой Екатериновке Анне все нравилось: три улицы, сотни три жителей, маленькая школа, где в классах максимум по четыре ученика. Единственная проблема — бездорожье: «Весной размывает грязь — даже не проплывешь. Неделю в школу не могли попасть». Орлова дошла с жалобами до районного главы и даже до самого спикера Госдумы Вячеслава Володина. «Насыпали щебенку прямо до моего дома. Дальше не стали, соседи ведь не жаловались», — смеется Анна. С того времени местные чиновники затаили на нее обиду.

«И от дурачка избавились, и галочку получили»

15 октября 2023 года к дому Орловых подъехала глава Даниловского муниципального образования Татьяна Боева. «Денис как раз пришел с работы на обед. Наталья Васильевна говорит: позови его, прислали повестку для уточнения персональных данных. Если не явится в военкомат, будет уголовная ответственность. Я в тот момент вообще не предполагала, что его могут забрать», — вспоминает Орлова.

По ее словам, на следующее утро чиновница на служебном автомобиле увезла Дениса и его младшего брата Владислава в Аткарск. «Я потом жаловалась губернатору, спрашивала, почему она их лично туда повезла? Областное министерство по делам территориальных образований ответило, что Денис об этом попросил. Да где это видано, чтобы глава села по просьбе пастуха работала бесплатным такси?»

Вернувшись вечером, Орлов сказал жене, что подписал контракт. «Я знаю, что собственноручно он этого сделать не мог. Там же заявление надо заполнить, психологическую анкету, немало писанины.

«Боева стала главой сельсовета в 1998 году, когда Денис пошел в первый класс. Она прекрасно знала эту семью. Понимала, что это нездоровый человек. Ему нельзя доверять оружие».

По словам Орловой, в последующие дни сельская чиновница возила мужчину в Аткарск, где он прошел медкомиссию в районной поликлинике и получил в МФЦ новый паспорт взамен просроченного. Анна считает, что местное начальство «спровадило Дениса. Вроде и от дурачка избавились, и галочку получили».

Корреспондент «Новой» не смогла дозвониться до Татьяны Боевой, чтобы узнать ее мнение. В адрес сельской администрации направлен официальный запрос.

Младший брат Орлова Владислав не прошел медкомиссию из-за туберкулеза. Дениса признали годным к службе. По приказу Минобороны от июля 2023 года граждане, признанные ограниченно годными к военной службе, получили право подписать контракт на добровольной основе (от призыва они по-прежнему освобождены). Исключение сделано для пациентов с 26 тяжелыми диагнозами: ВИЧ, гепатит, сахарный диабет и т.д. В «черный список» входят также «психические расстройства и расстройства поведения» — но только развившиеся «на фоне употребления психоактивных веществ». То есть больные с умственной отсталостью могут служить вполне законно.

На отборочном пункте в Татищево Орлов успешно прошел профотбор на военную службу. Областной военкомат окончательно одобрил его кандидатуру. Как рассказал Денис жене, в одном из помещений военкомата некий Яша якобы «сел на заднюю парту» и заполнил все бумаги вместо новобранца.

26 октября младшего сержанта Орлова отправили на Донбасс. «Я верю в тебя. Береги себя для меня и детей. Мы очень скучаем. Это так приятно, когда любят до Луны и обратно (это цитата из детской книги Сэм Макбратни о счастливой семье зайцев. — Н. А.)», — после проводов написала Анна на своей странице во «ВК». Тогда она еще не знала, что все контракты, заключенные в период частичной мобилизации, продлеваются бессрочно. Анна верила, что через оговоренный в документе год мужа отпустят домой, и повела обратный отсчет дней.

«Как мы служили в разведке»

12 ноября 2023 года Орлова ранили. Как указано в справке из Ясиноватской ЦРБ, мужчина пострадал ночью «на боевой позиции под мостом в районе населенного пункта Авдеевка, когда рядом разорвалась мина». Потерял сознание. После обстрела сослуживцы нашли его и отвезли в ближайшую больницу. По заключению медиков, боец получил контузию и осколочные ранения в плечо.

Анне позвонил сосед Дениса по палате. Она сейчас же купила билет на поезд до Ростова. Оттуда на автобусе доехала до Донецка. Дальше — на такси в Ясиноватую. Было «очень страшно». До отправки мужа в зону боевых действий Анна не следила за новостями, «раньше у меня Украина только с Веркой Сердючкой ассоциировалась и со «Сватами» (телесериал, одним из продюсеров которого был Владимир Зеленский, будущий президент Украины. — Ред.).

«Как там? В городе [Ясиноватой] совсем нет детей. За две недели я не видела ни одного ребенка. Нет свежего воздуха. С утра открываешь форточку, а воздух пропах порохом, знаете, как у нас после салютов пахнет, а там от ***. Нет воды. Ее продают в магазинах по четыре с половиной рубля за литр. Но люди хорошие. Они сами натерпелись, от души помогают тем, кто в трудной ситуации. Я пошла на базар, чтобы купить мужу новую форму — старую-то осколками посекло, и штык-нож взамен того, что он при взрыве потерял. Продавец узнал, что я приехала к раненому, закрыл свою точку и совершенно бесплатно стал возить меня по городу, чтобы я нашла жилье», — рассказывает саратовчанка. Ездить пришлось долго, «большая часть домов заперта или разбита». Удалось снять комнату.

Ухаживая за мужем, Анна заметила, что у него «поменялся взгляд. В глазах появился дикий страх, животный».

1 декабря Орлова выписали. 11 декабря его вновь ранило осколками в грудь, ногу и руку. «Восемь осколков, посекло всю правую сторону», — вздыхает жена. Пострадавшего отвезли в медбат в Макеевку. Анна снова поехала ухаживать за ним.

Повседневная жизнь Макеевки показалась Анне более мирной, чем в Ясиноватой (или женщина уже привыкла к прифронтовым картинам). Собеседница буднично рассказывает о погоде — в декабре там можно ходить без куртки — и низких ценах в местной сети супермаркетов под названием «Moloko»: «Пекинская капуста — вот такой вилок, граммов 400, обошелся в 8 рублей 95 копеек. Подружки мне написали: накупи побольше и вези в Саратов!» — смеется Аня. Зато расценки на съемное жилье оказались в пять-шесть раз выше, чем в Саратове.

Из госпиталя Орлова выписали 24 декабря. Командир на несколько дней отпустил его в Донецк, чтобы встретить с женой Новый год. Как она говорит, удалось найти «квартиру на набережной, все было шикарно, если не считать обстрела — в 1.00 ночи и в 4.00 утра нас бомбили».

2 января Анна отвезла мужа в часть на такси — этот вид бизнеса в ДНР развит отлично. «Каждый раз прощалась с ним, как в последний. Но я всегда держалась, при нем не плакала. Только когда уже сяду в автобус до Ростова, наушники в уши и рыдать!»

«Шесть месяцев мы отслужили в разведке», — отмечает Анна. Одной из обязанностей сержанта считалось дежурство на рации: ночью с 2.00 до 4.00 он должен был бодрствовать на посту и, если поступит вызов, позвать командира; после 4.00 нужно было разбудить следующего дежурного по списку.

Денис пытался скрывать свои особенности. Сослуживцы, конечно, догадывались, но не смеялись, «нет там такого, чтобы гнобили». Бойцы отдавали Орлову рисунки и письма от школьников, которые привозили с гуманитаркой. «Он их хранил. По видеосвязи я ему эти письма читала. У него были прямо слезы на глазах».

19 мая 2024 года Орлова ранило в третий раз. «Основной удар пришелся на автомат. Разорвало магазин. Переломало пальцы», — рассказывает Анна. Две недели раненый лежал в донецком Институте неотложной и восстановительной хирургии имени Гусака. После этого Орловы обвенчались в местном храме Петра и Февронии.

14 июня сержанту дали десятидневный отпуск, чтобы съездить домой на похороны брата. Алексей Орлов погиб на СВО 5 мая. «Он подписал контракт в начале 2024-го. Трех месяцев не прослужил. Остались жена, ребятишки. Младшего [сына] так и не увидел», — вздыхает Анна.

Поняв, что муж сам не справится с покупкой билетов из Донецка, она за 50 тысяч рублей наняла таксиста, который довез его из части до Саратова.

«Я думал, что никогда сюда не вернусь», — сказал Денис, войдя в дом. По словам Анны, после возвращения со спецоперации мужчина страдает кошмарами, просыпается каждые полчаса, стал часто выпивать.

24 июня сержант должен был вернуться в часть. «Я его не отпустила, — твердо говорит Анна. — Я до ужаса патриот своей страны. До мозга костей. Но это не тот человек, который должен быть на фронте».

«Правда никому не нужна»

В августе 2024 года Орлов прошел стационарное обследование в областной психиатрической больнице. Ему поставили диагноз F 70.0 — умственная отсталость легкой степени (в советской медицинской терминологии — олигофрения в степени дебильности). Пациенты с таким диагнозом не способны к абстрактному мышлению, имеют проблемы с вниманием и памятью, косноязычны, не понимают переносный смысл речи, не могут пересказать текст.

Эмоциональная сфера страдает меньше интеллектуальной: больные могут испытывать глубокую привязанность, сочувствие, обиду и стыд. В бытовом плане, как отмечают медики, такие пациенты достаточно приспособлены к самостоятельной жизни.

Анна писала жалобы в Главную военную прокуратуру, Военно-следственное управление СК, в Следственный комитет, требуя признать контракт мужа недействительным. По ее словам, обращения не рассматривали, так как военнослужащий обязан переписываться с инстанциями самостоятельно. Орловы попытались оформить на Анну генеральную доверенность. Но у нотариуса Денис смог написать только свою фамилию, а по закону нужно еще имя и отчество. Осенью жена обратилась в Заводской районный суд с просьбой признать мужа недееспособным. Судебная экспертиза подтвердила диагноз Дениса. Однако суд в иске отказал, посчитав, что пациент не нуждается в опеке.

«Я месяц за месяцем искала правду. Но она вообще никому не нужна. Руки опустились», — признается собеседница.

Как уверяет Анна, Денис не пытался скрыться от силовых структур. Но ни из части, ни из военкомата Орловым никто не звонил. Постепенно им стало казаться, что государство позабыло о потерявшемся бойце.

Семья смогла получить деньги за одно ранение — по двум другим не хватало то такой, то этакой справки. Купили дом на окраине Саратова. Анна устроилась работать в доставку, Денис помогал носить заказы. Потом собеседница открыла маленький бизнес: лепит пельмени и манты, готовит домашние сыры и рыбу горячего копчения. Продает через телеграм.

В феврале к Орловым пришли полицейские из районного ОВД. Мужчину отвезли в военно-следственный отдел. Жена поехала тоже. Поначалу следователь не пустил ее в кабинет. Но Анна, предполагая, каким окажется разговор, осталась ждать под дверью.

Орлова направили на военно-врачебную комиссию в поликлинику при саратовском госпитале. «Меня внутрь не пускают. Но я-то знаю, что будет. Сижу в холле на лавочке, наблюдаю. Сопровождающий из военной полиции говорит Денису: «Пишите данные в анкете». Денис стоит. Сопровождающий сам взял ручку, бумажку, спрашивает у Дениса отчество, дату рождения. Денис молчит. Тут уже поняли, что без меня не обойтись. Я все данные дала, расписалась вместо мужа. Полицейский говорит Денису: «Иди в 309-й кабинет». Я объясняю: «Он не найдет, не понимает цифр с нулями». Сопровождающий впереди пошел, а Дениска за ним, как гусенок».

Комиссия, в составе которой был психиатр, без стационарного обследования признала Орлова ограниченно годным к службе с категорией В. «Я звонила главному врачу поликлиники. Но он спросил только, есть ли у меня генеральная доверенность, чтобы выступать от имени мужа, и бросил трубку», — разводит руками Анна.

Сейчас Орлов находится в военной части на территории саратовского артиллерийского училища. Жена возит ему продуктовые передачи: «Он очень похудел, весь на нервах. Говорит: «Я туда не вернусь». Больше всего боюсь, что он что-нибудь с собой сделает».

Мошенники

По подсчетам президента Путина, в 2023 году контракт на службу в армии заключили около 300 тысяч человек. В 2024-м — 430 тысяч.

Сколько из них людей с ментальными нарушениями, неизвестно. Судя по сообщениям в соцсетях и на юридических форумах, пациенты с умственной отсталостью могли подписывать контракты в Перми и Ставропольском крае (нужно иметь в виду, что огласку приобретают случаи, когда родственники не согласны с таким решением больного). В Тюмени суд постановил взыскать единовременную выплату за заключение контракта (600 тысяч рублей) с психически больного гражданина, так как фактически на службу он не отправился — через четыре дня после подписания бумаг несостоявшегося новобранца принудительно госпитализировали в ПНД. К этому моменту у него осталось только 2,1 тысячи рублей.

Ситуацией обеспокоены даже зет-блогеры. Как пишет Анастасия Кашеварова, «мошенники тащат на контракт алкоголиков и психологически неустойчивых». По ее сведениям,

В качестве примера военкор приводит историю умственно отсталого инвалида третьей группы из Рязани, которому новые «друзья» пообещали работу охранником и отвезли в Самару. Здесь он что-то подписал (за заключение контракта в Самаре, по подсчетам Кашеваровой, можно получить до 4 миллионов рублей, еще 30 тысяч платят посреднику-рекрутеру) и оказался в ДНР.

Другой новобранец, по сведениям блогера, страдает тяжелой алкогольной зависимостью, а также эпилепсией, трофическими язвами и ранее перенес операцию по удалению части легкого. Его некие доброжелатели пытались отправить на фронт через военкомат в Воронеже, но безуспешно. «Тогда он подписался то ли через Самару, то ли через Нижний Новгород (дальние родственники не могут выяснить точно) — и там никаких вопросов не возникло», — отмечает Кашеварова.

Скоро «особенных» контрактников может стать больше. В феврале Минобороны предложило внести изменения в «Расписание болезней» — основной документ, которым руководствуются ВВК. Как отмечает ведомство, «опыт массового освидетельствования военнослужащих в период проведения спецоперации» показал, что диагностику требуется «привести к современным подходам». Раньше пациенты с шизофренией, бредовыми, психотическими, невротическими расстройствами считались полностью негодными к службе и имели категорию Д. Теперь они могут получить категорию В и право заключать контракт, если болезнь протекает с «умеренно выраженными или кратковременными проявлениями».